Статья посвящена исследованию представлений о Вестфальском мире, сложившихся в истории международных отношений, а также в общей теории международного права в результате противостояния доктрин о фундаментальном значении для указанных наук Вестфальских договоров 1648 года и, наоборот, об отсутствии какого бы то ни было их влияния на становление современной системы международных отношений и формирование современной системы международного права. В самом деле, многие положения, приписываемые договорам Вестфальского мира, не имеют в них своего буквального закрепления и часто вытекают только из толкования их норм. Вместе с тем критики их значения для истории международных отношений и их международно-правового регулирования, анализируя исключительно дословный текст этих договоров и игнорируя условия их разработки и принятия, в свою очередь, также не смогли дать им адекватную оценку. Вестфальский конгресс, на котором были разработаны и приняты соглашения, объединяемые понятием Вестфальского мира, – веха в становлении современной системы международных отношений, поскольку в ходе его работы получили признание в виде обычных норм общего (европейского) международного права положения, имевшие принципиальное значение для её формирования. Более того, сами эти договоры в силу своего общеевропейского характера дали миру образец договорного создания норм всё того же общего (пусть пока только для Европы) международного права и тем самым явились важнейшим этапом формирования международного права как правовой системы.

Глобализация межкультурной кинокоммуникации в формате американизации рассматривается в аспекте остро стоящей проблемы – сохранения культурного разнообразия в мире. Глобализационный процесс осмыслен как результат исторической смены форм рынка: от свободной конкуренции в киноиндустрии США – к олигополии, а от неё – к национальной и международной монополии. В период полиполии русло глобализации прокладывала родоначальница синематографа – Франция. Соединённые Штаты, где в 1908 г. доля французских фильмов составляла 70%, бросили ей решительный вызов. Рассматриваются три фактора – институциональный, геополитический и творческий – утраты французами в период олигополии доминирующих позиций на американском, а затем и на собственном рынке. На «мягкую силу» американского кинематографа французское государство ответило квотированием кинопоказа, мотивируя это, в частности, необходимостью обеспечения внутренней и внешней безопасности, охраны обычаев и национальных традиций. К квотированию как средству ограничения «мягкой силы» со стороны США прибегли и другие страны. Большие – прежде всего по экономическим соображениям, малые – по культурным. Глобализационная мощь американской киноиндустрии объясняется рациональным выбором магистрального пути её стилистического развития и мастерством создателей фильмов, профессионализмом акторов менедждмента и маркетинга, инвестициями крупного капитала и поддержкой правительства в его стремлении к «культурной гегемонии» США. Крупные кинофирмы, возникшие в период олигополии (1909–1929), конкуренцию на рынке США вели согласованно. Непосильной для малых фирм инвестиционной суперзатратной конкуренцией они установили на внутреннем рынке режим национальной монополии (1930–1946). На мировом рынке избранный способ конкуренции позволил американской киноиндустрии обрести во второй половине 1940­х годов статус международного монополиста. Важную роль при этом сыграла созданная в 1945 г. Американская ассоциация экспортёров фильмов – своего рода «дипломатическая служба», функционирующая с позволения и при поддержке правительства США. В статусе глобального монополиста американская киноиндустрия стремится не только доминировать в межкультурной кинокоммуникации, но и в качестве средства популярной геополитики контролировать её путём лоббирования, экспорта капитала и товаров. Трансграничное движение продуктов национальных кинематографий и культурное разнообразие в сфере кинематографа в значительной мере стало жертвой глобализационного процесса. На обширном фактическом материале воссоздаётся картина дисбаланса в межкультурной кинокоммуникации. Когда в социально­функциональном плане импорт фильмов в конкретной стране в основном заменяет их собственное производство, социум в значительной мере лишается возможности воспроизводить свою культуру и, следовательно, идентичность изображением собственного имиджа и его освоением. Создание национальной кинематографической картины мира и её успешное включение в коммуникативный процесс становится актуальной задачей обеспечения культурного разнообразия.

На протяжении 2010-х годов Китай рассматривал Афганистан в качестве одной из ключевых стран в рамках реализации транснациональной инициативы Пояса и пути. Вместе с тем после обретения талибами власти в стране встаёт вопрос о том, будет ли Китай играть главенствующую роль в поствоенном Афганистане. Ранее он старался не вовлекаться в геополитические игры подобно тому, как это делали великие державы на протяжении истории. В последние десятилетия Китай занимался укреплением стратегических связей с такими евразийскими партнёрами по решению афганского вопроса, как Россия, Пакистан и Иран, а также со странами Центральной Азии, которые или являются соседями Афганистана, или являются государствами–членами ШОС. Пекин, выступающий за принцип многосторонности и инклюзивности в международных отношениях, избегает односторонних действий по вопросу Афганистана. Наоборот, он стремится действовать на различных уровнях, включая работу с евразийскими партнёрами, государствами–членами ШОС, непосредственно граничащими с Афганистаном, а также с такими многосторонними организациями, как ООН и «Группа двадцати», для реализации своих геостратегических интересов в Афганистане. Настоящая статья рассматривает исторический опыт и стратегический контекст политики Китая на афганском направлении, а также выстраивает прогноз её дальнейшей реализации.

За счёт дистанцирования от официальной дипломатии и формально-юридической автономии, при сохранении системы согласований между крупными фондами и государствами происхождения, фонды получают широкое пространство манёвра, проникая в общества зарубежных стран и оказывая влияние на чувствительные сферы – образование, внутреннюю политику, экспертное сообщество и медиа. Это формирует множество связей и точек воздействия на общество и власть целевой страны «изнутри», которые могут быть использованы для достижения целей внешней политики государства происхождения фонда. В условиях роста международной конфронтации эти возможности западных фондов сокращаются, но они постоянно ищут новые точки приложения сил в разных регионах в интересах своих бенефициаров. Опыт деятельности западных фондов сегодня активно применяется другими странами, в том числе незападными, и заслуживает внимательного анализа.

В фокусе статьи находится популярность Президента России и причины его поддержки населением. Основной массив ранее опубликованной по данной теме литературы посвящён изучению таких детерминант, как макроэкономические показатели, уровень жизни граждан, освещение деятельности в СМИ, применение политических технологий и др. При этом исследователи констатируют воздействие на рейтинг национальных лидеров международных событий и межгосударственных конфликтов. Обзор литературы показал, что большинство исследователей изучали факторы одобрения деятельности президента на примере США. Автор пришёл к выводу, что Россия представляет собой хороший казус для исследований и поиска ответов ряд вопросов: оказывает ли влияние на популярность президента участие страны в военных конфликтах? Приводит ли низкий рейтинг одобрения главы государства к инициированию военных конфликтов? В качестве методологической основы исследования автор избрал теорию отвлекающей войны и эффект «сплочения вокруг флага». На основе теоретической рефлексии сформулированы две рабочие гипотезы: 1) уменьшение рейтинга одобрения президента приводит к увеличению агрессивности внешней политики и инициированию военного конфликта; 2) участие России в военных конфликтах приводит к росту популярности / одобрения деятельности Президента страны. Цель статьи заключается в эмпирической проверке этих гипотез. Для этого были собраны данные о рейтинге Президента России с 2000 по 2022 г. и проведён регрессионный анализ временных рядов. В качестве метода исследования использован сравнительный анализ конкретных случаев. По итогам работы автор пришёл к следующим выводам: уменьшение рейтинга одобрения Президента России не приводит к инициированию военных конфликтов. При этом эффект «сплочения вокруг флага» имеет значение в России, участие вооружённых сил в конфликтах при водит к росту одобрения деятельности Президента страны.

Внешняя политика Королевства Саудовская Аравия (КСА) претерпела значительные изменения после того, как государство фактически возглавил наследный принц Мухаммед бин Салман. На региональном уровне Эр-Рияд стал проводить более активную политику, а на глобальном – взял курс на диверсификацию внешних связей, готовясь к наметившемуся сокращению американского присутствия на Ближнем Востоке и в Персидском заливе. Представленная статья фокусируется на том, может ли сближение КСА с Китаем и Россией стать альтернативой стратегическому союзу Королевства с США. Автор преследует цель разобраться в особенностях отношений Королевства с каждой из перечисленных стран и выявить тренды их дальнейшего развития. В статье анализируется сотрудничество с названными партнёрами по вопросам безопасности и экономическое сотрудничество. Сделан вывод о том, что Королевство по-прежнему заинтересовано в сохранении и развитии стратегических отношений с США, которые остаются ключевым союзником и важным экономическим партнёром. С Китаем, который превратился в основного торгового партнёра, отношения строятся по формуле «экономика плюс», то есть происходит постепенное развитие политических связей. Наконец, Россия важна как ключевой партнёр на энергетическом рынке в рамках формата ОПЕК+, а также может способствовать урегулированию ряда региональных кризисов. Сравнительный анализ отношений КСА с США, КНР и РФ показывает, что в среднесрочной перспективе для Эр-Рияда нет альтернативы поддержанию и развитию отношений с Вашингтоном.

В статье рассматривается феномен международно-правовой политики государства, концепция которой наиболее предметно представлена во французской юридической науке. Согласно классическому объяснению данного феномена, каждое государство стремится внести вклад в выработку современных международно-правовых норм, участвуя в согласовании воль государств. Для продвижения и утверждения своей позиции в отношении действующих и формирующихся международно-правовых норм государство выстраивает политику, которой придерживается на практике. Проведение государством индивидуальной международно-правовой политики, однако, вызывает вопросы, а иногда и критику. Интерпретация роли международно-правовой политики как не более чем юридического обоснования политически мотивированных решений государства приводит к инструментализации международного права. Согласно классическому пониманию, рассмотрение международного права лишь как орудия внешней политики государства недопустимо, поскольку это противоречит ключевой цели международно-правовой политики – легитимации. Достижение этой цели подчинено базовому принципу приверженности верховенству международного права в международных отношениях. В свою очередь, инструментальное понимание международно-правовой политики допускает отклонения от существующего международного права и тем самым привносит дополнительные риски для международно-правовой стабильности. В статье показано, что международное право, будучи гибким, развивается с изменением интересов государств на международной арене, при многообразии отношений между ними, а свойство гибкости международного права рассматривается как естественная предпосылка его развития. При согласовании новых норм международного права проведение государством компетентной, активной международно-правовой политики, даже если его партнёры с ней изначально не согласны, само по себе не наносит ущерб основам международного права. Напротив, реализация политики, нацеленной на его преобразование, представляет собой conditio sine qua non для поддержания международного правопорядка, его эволюционной адаптации к меняющимся международным отношениям и иным вызовам современности. Обращение к классической концепции международно-правовой политики государства позволяет переосмыслить состязательное сосуществование разновекторных международно-правовых манёвров государств.