С конца 1980-х годов широкое распространение получили заявления о конце истории. Поскольку угроза войны классического типа, как представлялось, миновала, многие исследователи стали утверждать, что мы переживаем «конец международных отношений». Данная статья выражает противоположную точку зрения, согласно которой сегодня мы, наоборот, встречаем начало отношений не только международных, но даже «интерсоциальных», в которые всё более втягиваются многообразные члены общества. Такого рода анализ открывает путь для грядущего расцвета науки о международных отношениях с её внутренними дебатами и противоречиями, равно как и с проходящими в ней ныне трансформациями. Ставя под вопрос традиционную типологию теорий, автор обращает первостепенное внимание на корреляцию между теоретическими вызовами и изменениями в истории. Как следствие, появляется возможность пролить свет на то, что можно было бы счесть французским подходом к международным отношениям. Является ли данный подход сугубо национальным, или это основа новой парадигмы? В настоящей статье автор демонстрирует, что устоявшееся видение международной жизни представляет собой отражение теоретического доминирования реалистской парадигмы, восходящей к трудам Томаса Гоббса, которая диктует восприятие политики как арены противоборства и вооруженных конфликтов между государствами. На протяжении истории Нового времени имели место три попытки поколебать господство реализма, но всех их постигла неудача. Изменения в международной действительности, вызванные завершением «холодной войны», не позволяют более игнорировать социальную ткань транснациональных взаимодействий. Начинается содержательное и методологическое переустройство исследований международных отношений. Оно возможно только при учете антропологического и социологического подходов к интерпретации мировой политики и пониманию общественных противоречий, которые в настоящее время по большей части игнорируются государствами во внешней политике, но активно эксплуатируются негосударственными игроками, включая террористические организации.

В статье рассматриваются теоретические подходы к изучению влияния международной среды на формирование и деятельность политической элиты. Выделяются структурные и субъектные характеристики политической элиты, позволяющие рассматривать в динамике ресурсы, интересы, цели и поведение данного политического субъекта. Предложенный подход позволяет увязать состояние международной среды с оценкой ресурсообеспеченности и поиском внешнеполитической ниши государством. Их включение в анализ позволяет более полно раскрыть многогранность мотивации и часто нелинейные причинно-следственные связи, определяющие поведение политической элиты, ее тактические и стратегические решения. Эффективность управленческих действий правящего класса, его устойчивость и внутренняя стабильность в значительной мере зависят от зрелости государственных институтов, через которые осуществляется управление общественными процессами. Его обеспеченность ресурсами зависит не только от особенностей возглавляемой страны, но также от характера и форм взаимодействия элиты с международной средой. Данные отношения могут способствовать расширению или оскудению ресурсной базы. Предлагаемый в статье подход основывается на сочетании теории элит, неоинституционализма и теории международных отношений. Это позволяет эффективно расширять предметное поле теории политической элиты, объединяя внутрии внешнеполитические переменные. Предложенная в статье теоретическая модель может быть в дальнейшем детализирована в процессе ее приложения к анализу конкретных политических и международных проблем. Операционализация предложенного подхода может быть обеспечена путем выделения структурных и субъектных характеристик объекта исследования и определения соответствующих переменных. Структурные характеристики политической элиты могут быть раскрыты при помощи анализа состава, сплоченности и циркуляции элит с опорой на качественные и количественные методы исследований. Субъектные характеристики могут быть выявлены посредством изучения взаимодействия политической элиты с другими политическими субъектами во внутренней политике государства и международной среде.

В статье исследуются вызовы научному знанию, возникающие в процессе становления качественно новых нелинейно развивающихся социальных реалий, которым сопутствуют глобальные риски. Социальные и культурные факторы зарождения доверия, его развитие в контексте усложнения рисков демонстрируются в контексте критического анализа формально-логического, субъектно-психологического и культурологического подходов к интерпретации рисков. Рассматриваются вызовы доверию к знанию о рисках, что обусловлено становлением общества риска. Показывается связь утраты доверия с уязвимостями теоретического монизма. Автор анализирует последствия перехода от возникновения общества рисков на национальном уровне к мировому обществу рисков, в котором вызовы приобретают глобальный характер и возрастает проблема инсценирования угроз. Ответ на вызовы доверию к научному знанию о рисках автор, вслед за У. Беком, видит в переходе к космополитической методологии, позволяющей с помощью новой критической теории сформировать валидные представления о природе новых рисков. Детально показываются возможности нового теоретико-методологического инструментария, предполагающего интеграцию социального и естественно-научного знания для анализа возникших рискогенных реалий. При этом автор выступает за расширение междисциплинарного подхода, предлагая включение в него и достижений гуманитарного знания. Это позволит начать движение к становлению сложного доверия ко всем типам знания, что представляется крайне важным для формирования адекватного восприятия риска.

За последние два с половиной десятилетия ФРГ прошла путь успешного развития экологически ответственной энергетики: выросла доля возобновляемых источников энергии в общем объеме потребления электроэнергии, сформировался сектор ВИЭ, а развитие зеленой энергетики поддерживается всеми партиями и широкими слоями населения. На базе теорий возникновения и эволюции, а также теоретических и аналитических работ о роли различных факторов в развитии зеленой энергетики автор анализирует ее становление в ФРГ. Автор приходит к выводу, что на разных этапах нормативного закрепления экологической ответственности в энергетике роль отдельных социально-экономических переменных была различной, поэтому нельзя объяснять успех Германии только одной из них. Напротив, необходимо говорить об их синергетическом взаимовлиянии на протяжении длительного периода времени. Автор показывает, что на этапе первоначального обсуждения ключевую роль играло общественное мнение, тогда как на этапе, когда норма уже сложилась и была принята всеми ключевыми игроками, ключевую роль в ее практическом воплощении взяло на себя государство, которое своими действиями стремится создать благоприятные условия и заручиться поддержкой других игроков. Экономические соображения имеют амбивалентное значение для становления нормы: с одной стороны, без финансовых вложений немыслимо было бы развитие отрасли, с другой – жажда выгоды подталкивает отдельные группы к лоббированию распространения и закрепления новых правил (последнее происходит, когда норма уже частично укоренилась). Формирование поддерживающих норму групп, а также развитие самого сектора во многом объясняется инертностью германского законодательства: федеративная структура препятствует быстрым изменениям и однажды принятый закон сложно отменить. Это привело к непредвиденному росту расходов на ВИЭ, но также и к росту их доли в энергопотреблении. Соображения обеспечения безопасности, связанные с поддержанием бесперебойного снабжения экономики электроэнергией, играл на этапе становления нормы меньшую роль, но в связи с ростом объема «зеленой» энергии оказывает значимое влияние на ее дальнейшее развитие. Анализ становления экологически ответственной энергетики Германии говорит о том, что на мировой арене появился субъект, которому распространение соответствующего нормативного режима на международном уровне выгодно, но что закрепление нормы зависит от множества обстоятельств.

Статья посвящена изучению подходов, существующих в международном политико-академическом сообществе, относительно истоков, значения теории домино в мировой политике и ее приложения ко внешнеполитическому курсу США в XX–XXI веках. Несмотря на некоторые различия в периодизации, большинство исследователей согласны, что в своей классической и наиболее явной форме она стала оказывать влияние на политику Соединенных Штатов в 1950-х годах в контексте противодействия росту популярности коммунистических сил в Евразии. Ее выразителем был президент США Д. Эйзенхауэр. В то же время она прослеживалась в действиях его преемников. В работе представлено теоретико-игровое обоснование «эффекта домино», прецеденты его применения к оценке различных международных ситуаций в последние пятьдесят лет, а также критические ее оценки со стороны различных групп исследователей. В работе делается вывод о простоте и четкости следствий теории домино, сделавших ее популярной в американских внешнеполитических кругах. В отличие от принципа баланса сил, учитывающего стратегии поведения множества игроков и текущее состояние международной среды, она сводила выбор лишь к двум возможным вариантам поведения США в отношении внутренних конфликтов в других государствах. За годы обращения к ней теория домино получила серьезное идеологическое отягощение, сделавшее её крайне противоречивой. Это способствовало формированию в академическом сообществе нескольких групп, предлагающих различное видение сущности и значения теории домино в мировой политике. В статье предпринимается попытка систематизировать существующие подходы с опорой на многокритериальный анализ. Наиболее авторитетными группами становятся те, кто согласен с универсальной применимостью ее положений и склонны видеть в ней рационалистскую концепцию, сопоставимую с принципом баланса сил, а также «историцистов», считающих теорию домино локальной внешнеполитической стратегией США эпохи «холодной войны».

Иммиграционный режим – один из ключевых инструментов государства в «глобальной гонке за талантами». Выделяют две основные модели отбора мигрантов: спроса и предложения. Вместе с тем тенденцией последних лет стал переход государств к гибридным иммиграционным режимам, которые позволяют более гибко реагировать на потребности национальных рынков труда, используя сильные стороны обеих моделей. Данное сближение, однако, не приводит к координации действий государств в области регулирования высококвалифицированной миграции (ВКМ) на международном уровне, а, наоборот, усиливает конкуренцию между ними. Даже внутри ЕС не происходит полной гармонизации иммиграционных политик, так как вопросы определения каналов и квот приема экономических мигрантов по-прежнему остаются в компетенции государств-членов. В условиях стирания различий между иммиграционными режимами и усиления конкуренции за ВКМ особое значение приобретают факторы, которые выходят за рамки иммиграционной политики: язык, культура, возможности для развития, заработок, качество жизни, профессионализм менеджмента, доступность качественного высшего образования. В статье рассмотрены страновые примеры формирования национальных моделей регулирования миграции с учетом этих дополнительных параметров. В результате ряда инициатив последних лет (отмена квот и упрощение процедуры приема ВКМ, введение балльной системы для предоставления вида на жительства) иммиграционная политика России стала более селективной и ориентированной на ВКМ. Однако для привлечения и удержания талантов необходимо принятие мер не столько процедурного, сколько структурного характера: повышение конкурентоспособности российских университетов, развитие меритократичной конкурентной среды в профессиональной сфере и мультикультурных практик.

Форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), олицетворявший в 1990-х годах новый подход к торгово-экономическому сотрудничеству, основанному на принципе открытого регионализма и приверженности глобальной торговой системе ВТО, переживает кризис. Иссякший энтузиазм членов АТЭС относительно добровольной односторонней либерализации торговли и инвестиций и провал Дохийского раунда переговоров в рамках ВТО привели к стремительному распространению среди участников форума двусторонних и многосторонних (субрегиональных) преференциальных торговых соглашений. Создание дискриминационных по своей сути форматов, предполагающих либерализацию торговли и инвестиций среди ограниченного числа участников АТЭС при сохранении торговых барьеров в отношении третьих государств, представляет собой отход от фундаментальных принципов Форума и подрывает целостность глобальной торговой системы ВТО. Члены АТЭС фактически признали нереализуемость поставленной в 1994 г. стратегической цели создать к 2010 г. сферу свободной торговли и инвестиций в АТР для развитых государств, а к 2020 г. – для развивающихся. Проблему идентификации роли АТЭС в общерегиональном торгово-экономическом сотрудничестве предложено преодолеть с помощью создания зоны свободной торговли АТР (АТЗСТ). Однако ее учреждение в ближайшее время представляется маловероятным, поскольку экономическое и геополитическое соперничество двух крупнейших экономик АТР и мира – США и КНР, – преследующих цель создания собственных субрегиональных торгово-экономических объединений (Транстихоокеанского партнерства и Регионального всеобъемлющего экономического партнерства соответственно), делает призрачной возможность договориться о взаимоприемлемых правилах общерегиональной зоны свободной торговли или превратит таковую в малоэффективное образование. В обозримой перспективе в АТР может установиться доминирование двух конкурирующих субрегиональных торговых объединений, что ускорит идущую полным ходом девальвацию и маргинализацию АТЭС.

Автор анализирует процесс институционализации ислама во Франции, рассматривая два ключевых аспекта проблемы: механизмы защиты мусульманских интересов и конкуренция за влияние зарубежных государств на исламские институты в этой стране. Мусульманское лобби во Франции до сих пор не оформилось окончательно, что связано с этнической и идейной раздробленностью сообщества французских мусульман. По этой причине борьба за религиозные права остаётся в значительной степени этнизированной. Кроме того, отказ французских властей от участия в вопросах финансирования и организации мусульманских объединений открыл широкое пространство для внешних игроков, стремящихся реализовать свои политические амбиции за счёт религиозных институтов. Их деятельность, направленная на сохранение лояльности эмигрантов, включает в себя как спонсирование мечетей и исламских организаций, так и экспорт специально подготовленных духовных лиц, впоследствии распространяющих ислам в его разнообразных доктринальных интерпретациях. Наблюдаемое противоборство отражается и на процессе институционализации ислама, выступающего политико-правовым измерением интеграции мусульманства во французское общество. В этой связи особый интерес вызывает деятельность образованной в 2012 г. политической партии «Союз мусульманских французских демократов», представляющей собой более совершенную попытку по сравнению с предыдущим опытом политической организации сторонников повышения роли ислама во Франции. Воплощая более высокий уровень институционализации, партия вписывается в светский режим благодаря отсутствию в ее программе религиозной догматики и акценту на выработке социально-экономической альтернативы преобладающим в стране подходам. В силу данных особенностей организация способна консолидировать усилия верующих, что со временем может привести к появлению реального мусульманского лобби.

В статье оценивается влияние межпартийной группы американских экспертов, возглавляемой Джозефом Наем и Ричардом Армитиджем, на выработку и принятие оборонных и внешнеполитических решений в Японии. С конца 1980-х годов в связи с завершением «холодной войны» существенно изменился стратегический контекст американо-японских отношений. В начале 1990-х Токио даже рассматривал перспективы дистанцирования от заокеанского союзника. Однако развитие северокорейских ядерной и ракетной программ, рост военной мощи Китая и распространение международного терроризма способствовали формированию новых предпосылок укрепления американо-японского военно-политического союза. В статье анализируются доклады, посвященные развитию альянса, выходившие под редакцией Дж. Ная и Р. Армитиджа в 1995, 2000, 2007 и 2012 годах. Показано, как ключевые идеи докладов американских экспертов инкорпорировались в работу японского правительства и использовались при составлении документов, посвященных политике Японии в области безопасности и японо-американского военнополитического сотрудничества. Автор приходит к выводу, что при интеллектуальном влиянии американских экспертов в начале XXI в. была концептуально оформлена траектория развития альянса, в которой первостепенное значение придается следующим факторам: сохранению японо-американской системы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе не только для обеспечения безопасности Японии, но и для поддержания мира и стабильности во всем регионе; постепенное повышение роли Японии в рамках альянса, внесение большего вклада в деятельность США, в том числе участие в американской программе противоракетной обороны, спасательных, миротворческих операциях. Трансформация американо-японского союза отражает общее стремление Вашингтона добиться расширения вклада союзников и партнеров в поддержание американоцентричного регионального порядка в АТР.

В постсоветские годы Грузия рассматривала Россию в качестве препятствия на пути решении своих национальных задач, а отношения между двумя странами временами приобретали характер конфронтации. Тенденция к серьезному ухудшению отношений стала особенно отчётливой в период правления М. Саакашвили. Неотъемлемой частью внешней политики была подчёркнуто прозападная ориентация. Автор статьи, признавая фундаментальное значение политических противоречий между странами, стремится углубить понимание внешней политики Тбилиси посредством изучения различий в личностных характеристиках высокопоставленных дипломатов Грузии и России. Статья построена на анализе обширного эмпирического материала. Рассматриваются демографические, образовательные и профессиональные особенности заместителей министров иностранных дел, чрезвычайных и полномочных послов и постоянных представителей при международных организациях. В основе исследования лежит гипотеза, согласно которой они играют хотя и второстепенную, но заметную роль, в действительности отягчая российско-грузинское взаимодействие. В статье предлагается рассматривать внешнюю политику Грузии в контексте процессов, формирующих её властную элиту. В частности, обучение и длительные стажировки в западных вузах, в образовательных и иных структурах НАТО; работа в фондах и неправительственных организациях атлантистской направленности; возрастные, поколенческие и другие характеристики грузинских дипломатов, а также принципы формирования кадрового состава МИД Грузии. Все это существенным образом отражает и подкрепляет внешнеполитический курс страны, обеспечивая институционализацию ее прозападной ориентации. С учетом значимости дипломатической службы для достижения как государственных целей, так и частных задач команды М. Саакашвили, ставка на изменение ее кадрового состава стала сознательным выбором политического руководства страны. Произошедшая трансформация схожа с тенденциями развития внешнеполитических ведомств в Центральной и Восточной Европе после распада Советского Союза. Новая модель рекрутирования и ротации дипломатической элиты Грузии к настоящему моменту сложилась. Выделенные персональные особенности ее представителей способствуют сохранению преемственности грузинской дипломатии, несмотря на смену правительства в Тбилиси и обвинения, выдвинутые новыми руководителями в отношении предыдущих руководителей.

Эффективное развитие государства невозможно без развития конкурентной экономики. Одним из основных способов решения имеющихся в национальной экономике проблем является достижение высокого уровня конкурентоспособности. Происходящие на современном этапе международные процессы, с одной стороны, глобализации и интернационализации, а с другой – обострения торгово-экономических и политических противоречий между странами вызывает необходимость активных усилий национальных экономик по достижению и удержанию ведущих позиций в международных рейтингах. Несмотря на введенные санкции рядом стран, прежде всего США и странами Западной Европы, в отношении России, а также резкое падение мировых цен на нефть, общий спад в экономике и ряд других проблем, страна – согласно Рейтингу глобальной конкурентоспособности, составленному Всемирным экономическим форумом в 2015 году, смогла улучшить свои позиции и попасть в 50 лучших в мире. Основной целью статьи стал анализ конкурентных преимуществ России и факторов, негативно влияющих на российскую экономику, что определяет позицию страны в рейтинге глобальной конкурентоспособности на современном этапе. Задачами данной статьи являются анализ методологии определения позиции страны в Рейтинге глобальной конкурентоспособности, изучение динамики позиции России в рейтинге глобальной конкурентоспособности, а также сильных и слабых ее сторон. Была проведена оценка российской экономики по всем 114 показателям, составляющим основу рейтинга. По результатам делаются выводы о том, какие факторы позволили России всего за три года подняться на 22 позиции и занять 45 место из 140 стран, а также выявить факторы, препятствующие полноценной реализации конкурентного потенциала российской экономики и эффективному использованию конкурентных преимуществ России.

В статье анализируется трансформация российско-чешских экономических отношений в новых экономико-политических условиях, возникших в результате украинского кризиса. Автор отмечает, что в 1990-х годах развитие отношений России и Чехии затруднялось расходящимися политическими курсами двух стран. Вступление Чехии в Европейский Союз в 2000-х годах способствовало ее развороту в сторону более активного взаимодействия с российскими партнерами в экономической сфере. В результате к концу 2000-х сторонам удалось существенно нарастить показатели экономического сотрудничества. Тем не менее глобальный финансовый кризис 2008 г. оказал сильное негативное воздействие на этот процесс. В последующие годы экономическое взаимодействие вернулось на прежний высокий уровень, но его дальнейший рост практически прекратился. Экономические санкции, введенные ЕС в отношении России, так же, как и ответные меры Москвы в комплексе с ослаблением курса рубля и снижением цен на энергоносители еще больше осложнили российско-чешское взаимодействие. В статье подробно рассматривается динамика взаимной торговли России и Чехии. Автор выделяет основные изменения в структуре и объемах товарооборота двух стран. Оценивается ситуация в сфере взаимных прямых инвестиций Чехии и РФ в условиях санкций. В статье дается описание ключевых инвестиционных проектов 2014 г. и выявляются основные стратегии инвестиционного поведения российских и чешских компаний на соответствующих рынках. В то время как ряд игроков пытаются использовать сложившуюся ситуацию для того, чтобы занять открывающиеся ниши, значительная часть предприятий сокращает объемы вложений или даже совсем уходят с рынка. В статье показано, что основные негативные последствия сложившегося положения испытывают не промышленные отрасли, а сектор услуг.

Интервью с О. В. Буториной.

Современные вооруженные конфликты все чаще характеризуются как асимметричные. Подобные оценки наглядно подтверждаются вооруженной борьбой в Афганистане, Ливии, Йемене, Сомали. Одним из наиболее распространенных высокотехнологичных средств ведения боевых действий в подобных условиях становятся беспилотные летательные аппараты (БПЛА). Одновременно с расширением сферы их применения как в военно-политических кругах, так и в экспертной и журналистской среде актуализировалась дискуссия относительно целесообразности использования данной технологии США и другими членами международной антитеррористической коалиций. В настоящее время Соединенные Штаты прочно удерживают лидерство как по количеству имеющихся аппаратов, так и по широте их использования. В то же время наблюдается дефицит открытой информации об авиаударах БПЛА, что позволило бы измерить их боевую эффективность. Ввиду применения данного вида вооружения в целях точечной ликвидации террористов на повестке дня остро стоят вопросы этики и соответствия его использования международному гуманитарному праву. В экспертных кругах звучат мнения, что широкое применение беспилотников способствует скорее интенсификации современных конфликтов, нежели уменьшению боестолкновений. Ранее «дроны» использовались в целях обеспечения наблюдения и получения разведданных, теперь же они все чаще применяются при решении боевых задач в качестве полуавтономного оружия. В связи с указанными проблемами, в первой части статьи рассматривается вариант методики, основанной на ивент-анализе, позволяющей определить степень результативности ударов БПЛА. Далее в статье проводится анализ нормативно-правовых и морально-этических вопросов, сопряженных с использованием данного вида вооружений. Авторы показывают, что боевое применение беспилотных аппаратов вызывает серьезное недовольство населения в конфликтных зонах, оно порождает критику в союзных США государствах. В то же время в Соединенных Штатах общественность поддерживает их применение, рассматривая их как инструмент снижения потерь среди американских военнослужащих. Одновременно представители официального Вашингтона предлагают обоснования применения этого типа оружия. Авторы выявляют противоречия и недостатки в их юридической аргументации, которая в действительности призвана лишь подкрепить политическую целесообразность.

Рассмотрение легитимных и противоправных, полезных и негативных сторон санкционного воздействия стало предметом острых дискуссий не только в научной и политической среде, но в обществе в целом. Тем не менее в отечественном обществоведении, в том числе в области государственного управления, эта тематика пока исключение. Необходимость же такого рода исследований крайне велика, особенно в части научного обоснования практических рекомендаций. В статье подчеркивается актуальность исследования санкционной политики как инструмента межгосударственных взаимодействий, исследуется политическая, экономическая и правовая сущность международных санкций, их цели, задачи, виды и особенности. Автор доказывает, что односторонние санкции становятся отражением глубоких разногласий концептуального характера не только между отдельными странами, но и между разными цивилизациями и различными социально-классовыми системами. В статье обосновываются принципиальные позиции российской дипломатии по поводу выбора форм, правового обоснования и применения в современной международной практике санкционных ограничений, их позитивных и негативных последствий. Обращается внимание на условия, при которых санкции оправданы и выступают эффективным инструментом политического, экономического, силового и даже пропагандистского воздействия на страны, не выполняющие взятые на себя обязательств в соответствии с нормами международного права. Значительное внимание сосредоточено на анализе санкций одностороннего секторального характера, которые, оказывая негативное влияние на экономику, сокращают объемы инвестиций, разрушают рынки сбыта. Проблемным становится доступ к новейшим технологиям. Внедрение подобных механизмов требует серьезных прогнозных разработок и адекватных мер контрсанкционного реагирования. В статье затрагиваются вопросы управляемости международной среды и глобального лидерства одной или нескольких держав, действенности используемых инструментов нейтрализации негативных проявлений одностороннего доминирования, исследуются условия эффективности различных форм международного взаимодействия в духе согласия и конструктивного взаимодействия.

Рецензия на книгу:  Фененко А.В. Современная история международных отношений. 1991–2015. Москва: Изд-во «Аспект Пресс», 2015. 384 с.

Рецензия на книгу: Центральные противоречия западноевропейской интеграции / Под ред. Зиммерманна Х., Дюра А. Бэйсингсток: Палгрейв Макмиллан. 262 с.