Поводом к написанию статьи стала книга Т. Гомара о десяти главных геополитических вызовах современной Европе, среди которых видное место занимает возвращение России в ранг наиболее влиятельных мировых держав. Неотвратимый партнёр, Россия всё более отчуждается от зарубежной Европы, причём расходящееся движение взаимно. В этой ситуации жизненно важным для будущего обеих частей континента становится вопрос, насколько необратим обозначившийся геостратегический разлом. Анализ представлений европейских экспертов по международной политике о соотношении интересов Западной Европы и России позволяет понять причины усиливающегося расхождения между ними. Т. Гомар, директор ведущего аналитического центра Франции по международным проблемам (Французского института международных отношений), – один из наиболее авторитетных западных экспертов в области геополитики, а также специалист по российской политике. Его суждения и рекомендации во многом идентичны программным внешнеполитическим высказываниям и действиям Э. Макрона, что свидетельствует о высокой степени их репрезентативности по отношению к внешнеполитическим взглядам руководства Франции. Прогноз Т. Гомара отвечает с позиции Франции, намеренной действовать от имени Европейского Союза, на острейшие проблемы европейской геополитики и нацелен на утверждение расширенной Западной Европы в качестве самостоятельного центра силы в трансформирующейся мировой иерархии. Для российского читателя подобные издания интересны с двух точек зрения. Они дают представление как о направлении этих поисков, так и о методологии геостратегического прогнозирования. В частности, в книге идёт речь о заметных когнитивных сдвигах в анализе международного поведения России, производных от новой европейской реальности, в которой существенную роль играют результаты формирования за 70 лет существования НАТО и почти 65 лет европейского строительства Homo Atlanticus – нового типа европейской политической и интеллектуальной элиты. Общий вывод скорее неутешителен для России. Рост её могущества расценивается европейцами как вызов, а не как возможность для совместного укрепления позиций континента в условиях нарастающего американо-китайского соперничества, что Москве кажется разрывом с главной референцией французской дипломатии – её голлистской традицией, а на деле отражает современную оценку соотношения сил в Европе и мире в духе классического реализма. Мотивация для возвращения к партнёрству снижена, во-первых, фронтальным отказом российских лидеров от конвергенции по западной модели и, во-вторых, прогнозированным ослаблением экономического потенциала страны. Усиление её военного потенциала расходится с интересами Западной Европы. Переориентация на Китай из-за асимметрии экономических возможностей предрекает России подчинённое, если не маргинальное место в глобальном проекте «Пояса и пути». В то же время положение великой континентальной державы, простирающейся между Китаем и ЕС, в отсутствие общности и тесной кооперации и на фоне продолжающегося разрыва с Западной Европой может оставить Россию вне главного театра будущей геополитической и геоэкономической активности Запада – Индо-Тихоокеанского региона.

Правительству государства, принимающему решение о разведке и разработке месторождения, которое находится вблизи линии, отграничивающей район его государственной территории (или континентального шельфа) от территории соседнего государства, недостаточно руководствоваться только интересами компаний-недропользователей и применимым внутригосударственным правом. Необходимо учитывать применимые нормы международного права, в том числе международных договоров, специально регулирующих отношения государств по поводу использования трансграничных участков недр. Любой иной путь – например, проведение в одностороннем порядке аукциона на разработку трансграничного нефтегазового месторождения, тем более фактическое начало такой разработки – может привести к международному конфликту с соседним территориальным    сувереном.

После заключения между государствами международного договора о трансграничном недропользовании и вступлении такого договора в силу его добросовестное исполнение предполагает отказ от замалчивания трансграничного характера какого-то месторождения, своевременное проведение соответствующих межправительственных консультаций, достижение между юридическими лицами этих государств (прежде всего, между нефтеи газодобывающими компаниями) специального технического соглашения о разведке и разработке конкретного месторождения. Реализация такой ответственной политики предполагает избирательный учёт уже наработанных в практике государств политико-правовых механизмов сотрудничества по разведке и разработке трансграничных месторождений нефти и газа, особенно тех, которые залегают в ранее спорных территориях.

В статье рассматриваются основные направления и особенности участия двух региональных лидеров Азии – Китая и Японии – в процессах финансовой интеграции. Проведён сравнительный анализ на рынках кредита и ценных бумаг. Особое место отводится деятельности Китая и Японии в региональных финансовых организациях и объединениях. Делается вывод, что сфера региональной финансовой интеграции является одной из областей экономического взаимодействия двух стран, где наряду с тенденциями к сотрудничеству происходит процесс обострения конкуренции. Конкуренция между странами сохраняется в ряде областей экономической деятельности и продолжает усиливаться как на уровне государственных структур, так и на уровне корпораций и банков. Китай использует инновационные технологии оказания экономической помощи, создав Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, осуществляет преодоление узких мест в финансировании, приобретает стратегические активы в регионе. Япония, несмотря на напряжённые отношения с рядом стран Азии, продолжает встраиваться в региональную систему через сеть производственных и логистических цепочек и до сих пор является одним из основных источников капитала для многих экономик. Все это позволяет считать, что, несмотря на несомненный успех Китая в экономической и финансовой областях, потребуется определённое время, прежде чем он займет главенствующие позиции в регионе. Вместе с тем дальнейшее обострение торгово-экономических отношений КНР и США, всё более проявляющиеся последствия коронавирусного кризиса подталкивают Китай и Японию к большему взаимодействию в фондовой, банковской и валютной областях как по линии региональных экономических организаций, так и по линии дальнейшего расширения использования местных валют, в первую очередь иены и юаня, вместо доллара для инвестирования и расширения многосторонних расчётно-платёжных операций в регионе.

В статье рассматриваются наиболее значимые попытки концептуализации в социальных науках того, что условно можно обобщить как крушение государства. В первую очередь рассматриваются концепты крушения государства, нашедшие отражение в различных индексах. Одним из самых известных стал индекс несостоявшихся государств (failed state), позже превратившийся в индекс хрупкости государств (fragile state). В этом концепте исследователи увидели чрезмерную полити­зированность, а также европоцентризм, так как он был построен на фундаменте веберовского понимания государства, которое возникло при анализе именно европейских политий. Ещё одна проблема веберовского понимания государства заключается не только в том, что построено оно было на специфической «выборке», но и потому, что оно оказывается спорным и при рассмотрении в исторической перспективе. Так как индексы строились для практических целей, то полно­ ценное теоретическое обоснование идея государственной недееспособности получила в концепте государственной (не)состоятельности (state (in)capacity). После анализа существующих подходов показано, что все они так или иначе указывают на проблемы качества управления, сбора налогов и контроля над средствами насилия. Тем не менее исследователям не удалось решить проблему демаркации, так как не были установлены конвенциональные пороговые значения и средства измерения. Ещё одним значимым направлением осмысления вызовов государственности стала теория государственного коллапса (state collapse), близкая к концепту уменьшения государственной состоятельности. Тем не менее первая в отличие от последней содержит попытку произвести концептуализацию с пороговыми значениями. Социологи, в свою очередь, предложили концепт государственной дезинтеграции (state breakdown), который относится к ситуации фискального кризиса и конфликта элит в условиях массовых восстаний. Как показано на основании анализа соци­ологической и антропологической литературы, к этим признакам можно добавить ещё делегити­мацию (смену самоописания системы) и потерю части территорий.

В статье рассматривается процесс интернационализации юаня и реализуемые властями КНР в этой связи меры, а также возможные предпосылки расширения использования китайской валюты в международных операциях. Для анализа соответствия статусу международной валюты используются критерии МВФ и SWIFT, а также предложения российских и зарубежных исследователей. Инициируя процесс интернационализации юаня, Китай рассчитывал получить экономические и политические выгоды. Использование национальной валюты в международных транзакциях повышает престиж страны, облегчает проведение отечественными экономическими субъектами трансграничных операций и позволяет оказывать влияние на зарубежных контрагентов. За последнее десятилетие КНР добилась в этом заметных успехов. Более трёх лет китайская валюта входит в число резервных- валют МВФ. Вместе с тем доля юаня в международных расчётах и инвестициях не соответствует месту страны в мировой экономике. Соединённые Штаты сохраняют доминирующее положение в международной финансовой системе и не заинтересованы в усилении китайского влияния. Китай сегодня призывает своих основных торговых партнёров создать юаневую зону международных расчётов как альтернативу долларовой международной валютной системе. Несмотря на масштабы экономики КНР, объёмы зарубежных инвестиций и размер внутреннего финансового рынка, интерес к использованию юаня со стороны зарубежных участников остаётся на сравнительно невысоком уровне. Это связано прежде всего с сохраняющимися в Китае ограничениями на движение капитала и затруднённым доступом внешнеэкономических контрагентов к ликвидности и финансовым инструментам в юанях.

Резюме

Статья посвящена анализу нового подхода США к обеспечению кибербезопасности – стратегии постоянной вовлечённости в киберпространстве, и тому, как она соотносится с доминировавшей долгое время стратегией киберсдерживания. Стратегия постоянной вовлечённости предусматривает проведение киберопераций, не достигающих уровня вооружённого конфликта и сочетающих элементы обороны и нападения. Она призвана помешать конкурентам Соединённых Штатов осуществлять злонамеренные действия в киберпространстве, а также помочь США сохранить превосходство, навязывая дополнительные стратегические затраты противникам и создавая им тактические препятствия. По мнению американских экспертов, постоянная вовлечённость превосходно согласуется с особенностями киберпространства – взаимосвязанностью и постоянным контактом, в отличие от стратегии сдерживания, подходящей для традиционных областей военных действий. Тем не менее из официальных документов следует, что руководство США не готово отказываться от стратегии киберсдерживания и ищет пути концептуального объединения двух подходов. Стратегия постоянной вовлечённости имеет ряд ключевых характеристик: 1) кибероперации не достигают уровня вооружённого конфликта; 2) постоянная вовлечённость не является формой военного противостояния; 3) акцент делается на создании тактических препятствий и стратегических издержек для противников США; 4) оборона предполагает осуществление упреждающих действий (в том числе наступательных) в отношении противников. В статье изложены и проанализированы экспертные мнения о перспективах стратегии постоянной вовлечённости. В том числе аналитические эксперты рассчитывают, что она будет способствовать формированию критериев приемлемого поведения в процессе согласованной конкуренции (когда государства постоянно осуществляют кибероперации друг против друга). Среди минусов анализируемого подхода можно выделить возможную эскалацию конфликта. В статье проведён анализ трансформации концептуального статуса киберпространства и институциональных изменений, ставших следствием принятия нового стратегического подхода. Выводы относительно перспектив данной стратегии неоднозначны. Её преимущества и риски станут понятны лишь со временем в ходе накопления эмпирического опыта применения этой стратегии. Актуальность проведённой работы обусловлена характером отношений между Россией и Соединёнными Штатами. Понимание подходов США к обеспечению кибербезопасности и ключевых стратегических изменений в них важно не только для формирования собственной политики кибербезопасности, но и для выстраивания конструктивного диалога с Вашингтоном по вопросам кибербезопасности.

Термин «управление» (governance) используется в политическом лексиконе и научной литературе, посвящённой глобальной экологической повестке дня, так часто, что практически подменил понятие политики, дипломатии, регулирования и сотрудничества. Тому есть объяснение: экологическая политика и регулирование относятся к разряду самых интернационализированных областей, где правила игры создают не только государства, но и иные субъекты. В исследованиях глобальной экологической политики сложилась уникальная ситуация: при широком признании значения негосударственных, транснациональных субъектов и процессов экологического сотрудничества мало внимания уделяется изучению связи межгосударственных и негосударственных форм взаимодействия для решения глобальных экологических проблем. В связи с этим возникают вопросы: каким образом экологическая дипломатия и экологическое управление увязываются друг с другом в академических исследованиях? Какого рода международные взаимодействия они изучают и что между ними общего?

Настоящая работа представляет ответы на эти вопросы, полученные на основе систематического обзора литературы по международной экологической дипломатии и глобальному экологическому управлению, отобранной из реферативных баз данных Scopus и Web of Science. В каждой из областей исследований автор обзора выделяет поднаправления и проводит типологизацию публикаций, позволяющую идентифицировать связи между ними. Основными результатами обзора стало подтверждение обособленности каждой из областей исследования по причине различного внимания, которое они уделяют межгосударственным или негосударственным формам взаимодействия, и различной оценки их значимости. Вместе с тем исследование показало необходимость актуализации представлений о международной экологической дипломатии, так как данное направление уже не ограничивается изучением переговоров и иных форм межгосударственного взаимодействия.

Валерий Иванович Михайленко – один из ведущих отечественных историков международных отношений. Заслуженный деятель науки Российской Федерации В.И. Михайленко окончил исторический факультет Уральского государственного университета им. А.М. Горького в 1968 г. В 1988-м защитил диссертацию на соискание степени доктора исторических наук на тему «История итальянского фашизма в национальной историографии». В.И. Михайленко – автор большого числа научных трудов, в которых он затрагивает проблемы тоталитаризма в истории XX века, вопросы эволюции Европейского Союза, итальянской внешней политики, развития различных направлений теории международных отношений. В 1990-х годах он выступил одним из основателей екатеринбургской школы международных отношений, возглавив кафедру теории и истории международных отношений Уральского государственного университета. В 2001 г. основал факультет международных отношений, заработавший авторитет как одна из крупных отечественных школ подготовки международников. В ходе реформы Уральского федерального университета им. первого Президента России Б.Н. Ельцина факультет был преобразован в Департамент международных отношений. В настоящее время В.И. Михайленко продолжает активную научную и преподавательскую деятельность. В конце 2019 г. профессор кафедры новой, новейшей истории и международных отношений Национального исследовательского Томского государственного университета Елена Владимировна Хахалкина встретилась с Валерием Ивановичем и взяла у него интервью для журнала «Международные процессы».

Примечательным явлением в сфере морских транспортных коммуникаций в наше время стало расширение узловых глобальных коридоров. В июле 2015 г. была введена в строй вторая ветка построенного в 1869 г. Суэцкого канала. Через год заработала вторая линия Панамского канала, сооружённого в 1920 году. Теперь настала очередь Босфорского пролива: параллельно ему турецкое правительство намерено проложить Стамбульский канал. Если это произойдёт, в Черноморском регионе кардинально изменится международно-­правовая ситуация. Последнее напрямую затрагивает интересы России, что вынуждает её определить свою позицию по отношению к проекту. В целях выяснения степени изученности описанной проблемы, а также для оценки адекватности прогнозов в настоящей статье дан анализ основных российских и турецких публи­каций по главному турецкому мегапроекту за 2011 – 2020 годы. Оценка степени изученности проблемы позволит ограничить количество «повторяющихся» статей и наметить новые направле­ния исследований. Особенно это актуально сейчас, когда Россия отказалась от оппозиции Стамбульскому каналу. В отличие от турецких экспертов российские исследователи фокусируют внимание на внешнеполитических последствиях строительства канала и приходят к зачастую необоснованным выводам. Более перспективным представляется нам изучение экономической составляющей строительства канала, поскольку судьбу любого проекта определяет финансовая сторона вопроса. Это особенно важно после переноса сдачи Стамбульского канала с юбилейного 2023 г. на более поздний срок, в результате чего проект стал одним из наиболее заметных факторов во внутриполитической жизни Турции.