В работе анализируются причины онтологического доминирования Запада, который на заре развития капитализма обнаружил прибыльность инвестиций в естественные науки. Последние обеспечили его технологическое превосходство и сделали возможной его колониальную экспансию. В дальнейшем экспорт инноваций стал одним из инструментов этой политики и провинциализации остального мира, чему способствовала в первую очередь долго существовавшая западная монополия на маркетизацию инновационных идей. Тем самым готовый продукт производился с протестантским культурным кодом в качестве единственно возможной нормы. В результате этого процесса была создана «ловушка модернизации». Она представляла собой вестернизацию: модернизируемый субъект встраивался в западную систему в качестве провинции. Вместе с тем наличие «машинерии маркетинга» не отвечает на вопрос, каким образом генерируются инновации и происходят научные революции. Авторы, опираясь на теорию научных революций Т. Куна, выделяют ещё один ключевой компонент, а именно – наличие «клубной науки». Она построена по сетевому принципу сообщества наиболее видных учёных, способного генерировать инновации, выходящие за рамки привычных парадигм. Авторы предлагают собственную модель организации научного производства, представляющую собой сосуществование клубной и нормальной науки. Первая, сетевая, состоит из равных по правам членов, известных достигнутыми результатами. Она способна выходить за рамки доминирующих парадигм и формулировать новые. Вторая же, иерархическая, продвигает парадигмы, верифицирует и легитимирует их, делая их частью базового образования. Их сосуществование и создаёт полноценную структуру инновационной науки. Авторы отдельно рассматривают советскую попытку создать свою собственную клубную науку, обеспечившую страну ядерным суверенитетом, а также выделяют причины её последующего упадка. В заключение предлагается ряд конкретных шагов в части обретения полноценного суверенитета в области научного производства с учётом китайского опыта.

В дискурсе Евросоюза всё чаще используются вместе две новые категории: европейский / стратегический суверенитет (или автономия) и санкции. Анализ официальных текстов ЕС, выступлений его представителей, а также аналитических материалов показывает, что в Брюсселе было две итерации дискурса о суверенитете и санкциях. Первая появилась в 2017 году, вторая пришла на смену в 2022-м. Цель статьи состоит в выявлении ключевых изменений между первой и второй итерациями, а также их значения для внешней деятельности Брюсселя. Теоретической основой статьи стали работы по суверенитету Р. Х. Джексона и С. Краснера и критическая геополитика. Методологически исследование основано на качественном контент-анализе и критическом дискурс-анализе. В терминах Р. Х. Джексона первую итерацию дискурса Евросоюза можно охарактеризовать как суверенитет от (от экстратерриториальности США), а вторую – как суверенитет для (для оказания влияния на Россию). С каждой итерацией менялись интерпретации четырёх атрибутов (в терминах С. Краснера) суверенитета, то есть его аспектов. Для внутреннего было характерно последовательное углубление сотрудничества в ЕС, включая более активную реализацию ранее принятых решений. Вестфальский аспект суверенитета эволюционировал от ограничения влияния односторонних ограничительных мер США к минимизации связей с Россией. Последнее, по замыслу Брюсселя, должно создать рычаг давления на Москву и укрепить Европейский союз. Наконец, атрибут взаимозависимости эволюционировал в сторону отказа от глобальности. Смена первой итерации второй – это и переход ЕС от восприятия экономических контактов как стабилизирующего фактора, способствующего политико-правовому и ценностному сближению, к доминированию опасений использования взаимозависимости как инструмента воздействия. Более того, санкции и их поддержка партнёрами Евросоюза становятся для него, наравне с присоединением партнёров к либеральным ценностям, элементом структурирования мирового пространства. Эта трансформация обусловливает логику принятия внешнеполитических решений в ЕС.

Ограничительные меры ЕС причиняют ущерб российской экономике, поставив на паузу политическое взаимодействие. Экономические субъекты получают поддержку со стороны государства и уже приспособились жить в новых условиях. В наиболее уязвимом положении находятся российские граждане и соотечественники, которые находятся в странах ЕС и по этой причине не всегда могут рассчитывать на оперативную помощь России. В середине 2022 г. Министерство иностранных дел Российской Федерации представило доклад «О нарушениях прав российских граждан и соотечественников в зарубежных странах», фиксировавший массовые нарушения прав россиян на Западе. В нём приведена информация по большинству государств–членов Европейского союза, из которой следуют многочисленные подтверждённые факты нарушений. Особенно уязвимы российские граждане, в отношении которых начато уголовное преследование. В статью включены информационно-аналитические материалы для российских граждан и соотечественников, при помощи которых они смогут лучше защитить свои права в странах ЕС. Для этого проведён анализ применимого права Европейского союза, Конвенции о защите прав человека и основных свобод, изучены возможности реализации в уголовном процессе права на устный и письменный перевод, права на информацию о своих правах и сути обвинения, права на помощь адвоката и на юридическую помощь, права на общение с родственниками, работодателями и консульскими учреждениями. Была изучена практика Европейского суда по правам человека с целью обозначить основные правила, которые регулируют возмездность и качество услуг адвоката и переводчика. В заключение сформулированы рекомендации, которые помогут российским гражданам лучше защищать свои права в случае уголовного преследования в государствах–членах ЕС, что особенно актуально в условиях беспрецедентного политического давления Запада на Россию.

Статья посвящена анализу поведения средних держав в многосторонних институтах на примере политики Италии в ООН. С помощью поведенческого подхода авторы подчёркивают ключевое значение многосторонних институтов для подобного типа государств. Политика государств среднего уровня в многосторонних институтах имеет отличительные характеристики, одной из которых является когнитивное искажение, состоящее в склонности к переоценке собственного влияния в многосторонних институтах, а также в преобладании видимой активности над реальными результатами. В научной литературе этот феномен, выражающийся в преобладании видимой активности над реальными результатами, называют «самообманом». Существуют исследования, отражающие вывод, что политика Италии во времена Первой Республики (до середины 1990-х годов) являлась «политикой самообмана» для итальянского правительства; авторы настоящей статьи отталкиваются от этой идеи и ставят перед собой исследовательскую задачу по оценке современной политики Италии на площадке ООН (1991–2023), для которой мультилатерализм и опора на многосторонние институты продолжают оставаться одним из столпов внешней политики страны и её приоритетом. При этом авторы не подвергают сомнению статус Италии как средней державы. Используется компаративный графический анализ среднего совместного голосования «против» при голосовании «против» одной из европейских стран в ГА ООН (Италия, Германия, Испания, Франция). Анализ позиции Италии в Совете Безопасности и Генеральной Ассамблее ООН показывает, что активное участие Рима в работе этих органов не выделяет страну из ряда других ведущих европейских государств, а продвижение инициатив по приоритетным темам зачастую не приводит к практическим результатам. Таким образом, подвергается сомнению тезис о способности Итальянской Республики укрепить свой статус при помощи ООН, как об этом заявляет итальянское руководство. Политика Италии в ООН отражает не только национальную специфику, но и общие тенденции поведения государств среднего уровня в многосторонних институтах, связанные с искажённой оценкой своего влияния в международных организациях.

С начала 2020-х годов параллельно развивалась конфронтация между Евро-Атлантическим сообществом и Россией, а также между США, их партнёрами, с одной стороны, и КНР – с другой. От западных стран требовалась выработка нетривиального подхода к распределению военной нагрузки, особенно по линии сухопутных сил. С 1990-х по начало 2010-х годов они подвергались значительному сокращению. Реализуемые решения исследуются в статье с опорой на положения теории строительства вооружённых сил и альянсов. Основное внимание в работе уделено НАТО как организации, США, а также ФРГ как крупнейшей европейской стране-участнице, вносившей вклад в формирование многосторонних сил Альянса. Ключевыми стали принятые на Мадридском саммите НАТО 2022 г. новые стратегическая концепция и модель войск блока. Последняя предполагала наделение Альянса потенциалом в 800 тыс. военных, в абсолютном большинстве выделяемых европейскими государствами-членами. В деле сдерживания России именно они вносили решающий войсковой вклад, Соединённые Штаты – ограниченный по объёму, но не по политическому значению. Подобное распределение нагрузки обеспечивало Вашингтону свободу манёвра в использовании существенной части своих войск для противодействия Китаю. Датой формирования консенсуса по этому вопросу стал не 2014, а 2021 год. Изучаются тактики США как основного интересанта и бенефициара по стимулированию партнёров к принятию данной схемы. Сопоставлена готовность крупнейших европейских государств–членов Альянса к использованию сухопутных войск для сдерживания России. Детально исследуется изменение группировки наземных сил США в Восточной Европе, Германии, в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Раскрыты особенности структурирования военно-политического сотрудничества западных стран и их партнёров в бассейне Тихого океана в контексте сдерживания КНР. Делается вывод об общих особенностях и перспективах эволюции исследуемой схемы распределения ответственности.

Юго-Восточная Азия представляет собой уникальный пример региона, накопившего богатый опыт взаимодействия с более сильными державами. Он позволил сформировать широкий диапазон внешнеполитических инструментов и типов поведения, включающих в себя балансирование и примыкание, но несводимых только к ним. Вместе с тем существенное усложнение глобальных процессов, многоаспектное проявление конфронтационных тенденций как между Россией и Западом, так и между США и Китаем, в том числе на региональном уровне, требуют переосмысления практики балансирования, свойственной Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и её отдельным членам, а также более пристального внимания к новым типам внешнеполитической стратегии и тактики этих стран. В исследовательской литературе эти новые типы стали обозначаться совокупным термином «хеджирование», подразумевающим набор действий, призванных застраховать менее крупных участников международного взаимодействия от негативного развития ситуации. При этом подобная страховка была необходима странам ЮВА в ситуации стратегической неопределённости, связанной с быстрым подъёмом КНР, и помещала весь регион в бинарную систему координат отношений Пекина и Вашингтона. Вместе с тем кризис европейской архитектуры безопасности по-новому актуализировал для Юго-Восточной Азии более сложную треугольную систему координат США–Китай–Россия. Новая версия треугольника существенно отличается от конструкции периода «холодной войны» и даже первого десятилетия постбиполярности и в силу этих обстоятельств усложняет реализацию хеджирования субъектами Юго-Восточной Азии. Возникает риск гораздо большей рассогласованности действий стран АСЕАН на национальном и региональном уровнях по сравнению с тем, что наблюдалось в течение последних трёх десятилетий. Данный тезис доказывается путём анализа феномена хеджирования применительно к региональным игрокам, рассмотрения последствий кризиса европейской архитектуры безопасности для ЮВА и сравнения региональной и национальной реакций на рост конфронтационной составляющей в треугольнике США–Китай–Россия.

В статье разобрано содержание 13 доктринальных документов Германии с 1990 по 2023 год: коалиционные договоры, Белые книги бундесвера и Стратегия национальной безопасности. Авторы представляют модель анализа доктрин, отражающую ретроспективное и перспективное видение немецкими правящими кругами России, США, Франции и Китая. Базу данных для применения модели составляют упоминания в этих документах 176 стран, организаций и географических регионов. Использованы три критерия: приоритетность, частотность и качество упоминаний стран. В совокупности их анализ позволил выявить иерархию кластеров, к которым государства могут быть отнесены, и провести разделительные линии между этими группами. Конкретные слова-маркеры говорят о восприятии Москвы и Пекина как партнёров и соперников одновременно, а Вашингтона и Парижа — как надёжных союзников, несмотря на некоторые разногласия. Отдельные категории свидетельствуют о включении стран в западную «ценностную семью» либо о нахождении за её пределами, а также о значительном весе держав на мировой арене, с чем ФРГ необходимо считаться. Данные представлены в виде таблиц, разделённых на кластеры. Верифицирована многогранность доктринального положения зарубежных партнёров: иногда они представлены во всех четырёх ипостасях. В условиях размытых границ между позитивными и негативными оценками межгосударственных отношений авторы предлагают оригинальную программу исследования немецких доктринальных документов, которая позволяет сформировать страновую иерархию германской внешней политики. В финальной части изложен дизайн возможных исследований с применением данной методологической схемы.

Западные официальные лица и СМИ обвиняют Россию в ухудшении ситуации на мировом продовольственном и энергетическом рынках в связи с проводимой ею специальной военной операцией на Украине. В дополнение к имеющимся ограничениям финансового, дипломатического, политического и другого характера Запад ведёт антироссийскую информационную кампанию, в частности возлагая на Российскую Федерацию основную вину за глобальный продовольственный и энергетический кризисы. На практике в отдельных государствах, регионах мира и в глобальном масштабе кризисные явления наблюдались и до начала СВО, трансформируясь, обостряясь и смягчаясь – в зависимости от совокупности причин. Авторы не отрицают определённое влияние геополитических событий начала 2020-х годов на стабильность энергетической и продовольственной систем, но полагают, что его реальный эффект гораздо ниже, чем утверждают страны Запада. Выгода от спекуляций на локальных и глобальных рынках продовольствия и энергоносителей, эффективность мер «группы семи» по контролю за ценами и ценообразованием, намерение и дальше наращивать санкционное давление на российский топливно-энергетический комплекс, запуск пилотных механизмов по взиманию своего рода ренты с мирового ТЭК в свою пользу, закрепление целей декарбонизации мировой экономики в обязывающих нормативных актах на национальном, региональном и глобальном уровнях – всё это указывает на последовательный характер антироссийских реакционных мер Запада. В перспективе они могут быть использованы против других субъектов мировой политики для достижения западными странами собственных политических и экономических целей. В практическом смысле эти действия обусловливают необходимость консолидации усилий и изменения стратегии России и дружественных ей государств в отношении стран Запада для снижения зависимости от их информационной повестки дня и политических действий по провоцированию кризисов в разных сферах.