Вопрос о динамике региональной экономической интеграции поднимается нечасто. Европейский союз двигался от таможенного союза к общему рынку, а затем к валютному союзу, что соответствовало описанным Б. Балашшей формам или степеням интеграции. Последний переход к более сложной форме состоялся 25 лет назад – при введении евро. Гипотетическая возможность транзита к самой сложной из описанных Балашшей форм интеграции – полному экономическому союзу с унификацией экономической и фискальной политики государств-членов – утрачена после конституционного кризиса 2005 года. Таким образом, общепринятая концепция стадий экономической интеграции выполнила свою научную миссию, и ныне её объяснительная сила близится к исчерпанию. Отсюда возникает потребность в новых представлениях, которые помогли бы проникнуть в суть региональной экономической интеграции первой половины XXI века. Данная статья выдвигает гипотезу больших циклов региональной экономической интеграции на основе двух теоретических предпосылок. Первая – региональная интеграция является коллективным инструментом глобализации, а не замкнутым, эндогенно индуцируемым процессом, ориентированным исключительно на получение хозяйственных выгод и преодоление узости национальных рынков. Развитие интеграции складывается под воздействием двух импульсов: внутреннего и внешнего. Реагирование на внешние вызовы – имманентная часть интеграционного развития. Вторая предпосылка – экономическая интеграция развивается не поступательно и линейно, а циклически. Периоды высокой активности сменяются затишьем и застоем, что происходит под воздействием внутренних и внешних процессов, а также в результате их наложения. История экономической интеграции в ЕС позволяет выделить три больших цикла: первый (1951–1984), второй (1985–2019) и третий (с конца 2019 года). Каждому циклу соответствует своя повестка и программа действий. Когда программа реализована, нагрузка на интеграционные механизмы возрастает, что под воздействием неблагоприятных внешних сил может приводить к снижению интеграционной активности и застою с признаками дезинтеграции. Переход к новой повышательной волне возможен в рамках нового цикла, что требует перезагрузки проекта на основе новой идеологии, целей и ресурсов.

При каких условиях можно говорить об исчерпании потенциала использования санкций в усло-
виях взаимозависимости между ЕС и Россией? Предметом исследования являются изъятия
из торговых санкций, прописанных в Регламенте Совета (ЕС) № 833/2014 от 31 июля 2014 года.
В работе предложена их типологизация: гуманитарные и дипломатические исключения, специ-
альные оговорки для закрытия отдельных сделок, послабления для физических лиц и изъятия,
вводимые из соображений экономической безопасности. В отношении последних проанализиро-
вана торговая статистика за 2021–2023 годы, рассчитаны темпы прироста экспорта из Российской
Федерации в Европейский союз, использован индекс Херфиндаля-Хиршмана для анализа гео-
графической концентрации экспорта в пределах всего интеграционного блока. Результаты про-
ведённого исследования позволяют идентифицировать возможные пределы использования санк-
ций в отношении России. В этом случае уместно говорить о том, что разработка санкционных
ограничений стопорится и происходит эффект «бутылочного горлышка». Изучение динамики
данного эффекта позволяет проследить, когда происходит снижение эффективности санкцион-
ных мер ЕС в силу объективных причин. Термин «бутылочное горлышко» употребляется не пото-
му, что санкционные меры неэффективны: взаимодействие Москвы и Брюсселя в отдельных
областях подчиняется особой рыночной, а не политической логике. В работе выявлено три случая
проявления данного эффекта: а) когда приоритеты ЕС по другим направлениям более значимы,
чем стремление ослабить Россию; б) когда санкции не могут быть введены в силу гуманитарных
соображений – в этом случае повышается риск военизации через меры тарифного регулирова-
ния; в) когда речь идёт о сохранении крупными странами ЕС отдельных элементов торгово-эко-
номического взаимодействия с Россией, прочно сложившихся за годы формирования экономи-
ческой взаимозависимости и слабо подверженных демонтажу в силу особенностей рыночной
конъюнктуры.

С повышением числа гражданских конфликтов наблюдается рост использования вооружённого вмешательства третьими сторонами, которые преследуют цели защиты и продвижения своих интересов. Несмотря на потенциальные выгоды, интервенция может привести к негативным статусным и материальным последствиям для вмешивающегося субъекта. В этой связи зачастую внутриполитические факторы накладывают разной степени ограничения на принятие решения о вмешательстве. Автор интегрирует институциональный аспект теории демократического мира и положения неоклассического реализма для рассмотрения соотношения влияния внутренних и внешних факторов на решение об интервенции. Согласно теоретическим предположениям, повышение демократичности институтов оказывает сдерживающее влияние на проведение вмешательства, но влияние структурных стимулов нивелирует данный эффект. Статья прибегает к количественным методам для проверки предполагаемых закономерностей на широком наборе данных. В качестве альтернативных источников для измерения зависимой переменной, в роли которой выступает наличие вмешательства, используются база данных External Support Dataset Программы данных о конфликтах в Уппсале, а также база данных «Факторы международного вооруженного вмешательства», разработанная в Институте международных исследований 
МГИМО. Для измерения характеристик институтов применяются данные Varieties of Democracy. В результате анализа статья выявляет неоднородные эффекты различных аспектов институционального устройства на склонность к проведению интервенции, что объясняется различиями в специфике институтов, общественных реакциях и типах вмешательства. Структурные стимулы в большей степени влияют на принятие государствами решения о вмешательстве, но лишь частично снижают эффекты различий в институциональных характеристиках. 

В рамках набирающего обороты противостояния России и Запада позитивной новостью стал ряд постановлений, вынесенных международными органами по разрешению споров в пользу нашего государства в 2024 году. Теперь, как подчёркивается в статье, необходимо максимально полно и эффективно использовать широкий набор инструментов юридического отстаивания интересов Москвы, отечественного бизнеса и связанных с ним зарубежных компаний. Важно от фрагментарной оборонительной стратегии щадящего ситуативного реагирования, сводящейся к избирательному ответу на отдельные недружественные акты, перейти к целостной и централизованно направляемой наступательной стратегии юридической борьбы на всех возможных фронтах. Одним из её инструментов служит Договор к Энергетической хартии (ДЭХ), предусматривающий трансграничную защиту капиталовложений инвесторов из одних стран-участниц, в том числе инвесторов, связанных с не входящими в ДЭХ странами, на территориях других. Авторами обоснован вывод о возможности практического использования ДЭХ для защиты инфраструктурных энергетических инвестиций в «Северные потоки», разрушенных взрывом осенью 2022 года. Речь идёт о понуждении стран, в морских пространствах, под юрисдикцией которых проложены трубопроводы, к возмещению причинённого диверсией многомиллиардного материального ущерба, раскрытию тщательно скрываемой об инциденте информации. Договор может также использоваться в качестве рычага для возможных будущих переговоров по пакетному урегулированию всей массы накопившихся проблем в отношениях России и Запада.

Историческая память обычно изучается в контексте внутриполитических процессов – её роль на международной арене зачастую недооценивается. В настоящей статье предпринимается попытка рассмотреть этот феномен через концепцию «мягкой силы» на примере постсоветской Центральной Азии. Автор показывает, что такие игроки, как Турция, Иран, Индия, Китай и Россия, продвигают в регионе свои интересы, используя политику памяти в качестве одного из инструментов внешней политики. Каждый из названных игроков предлагает государствам региона транснациональный исторический нарратив («тюркский мир», «наследие Великого шелкового пути», общая победа над нацизмом). В статье последовательно разбираются как преимущества «мнемонической мягкой силы» перечисленных субъектов, так и сложности, с которыми каждый из них сталкивается в ходе формирования транснациональных рамок памяти. Наибольшего прогресса добилась Турция, чей проект тюркского единства уже реализуется в виде конкретных мер по написанию совместных учебников истории, регулярному проведению научных форумов, а также культурных мероприятий. Меньше всего ресурсов «мягкой силы» в Центральной Азии имеется в распоряжении у Китая. Отдельное внимание уделяется потенциалу российской «мнемонической мягкой силы». Автор приходит к выводу, что Москве сложнее, чем конкурентам двигаться вместе с центральноазиатскими государствами к общей памяти о событиях времен имперской и советской истории. В то же время у российской стороны есть возможность выстраивать совместную память о Второй мировой войне, которая до сих вызывает значительный эмоциональный отклик в центральноазиатских обществах. По мере смены поколений в Центральной Азии и это конкурентное преимущество может быть нивелировано. 

В 2024 г. состоялись десятые прямые выборы в Европейский парламент. В них приняли участие граждане всех государств-членов Европейского союза. Несмотря на устоявшуюся традицию проведения европейских кампаний, в научно-политическом дискурсе прочно укоренилось представление об их низкой значимости. В качестве подтверждения обычно используется ряд положений концепции национальных выборов «второго порядка». Цель данной статьи – оценить применимость этой концепции к кампании в Европейский парламент 2024 г. в Германии. В тексте рассматриваются статистические данные, позволяющие сопоставить результаты выборов «первого» (в Бундестаг) и «второго порядка» (в Европейский парламент). Они касаются явки, протестного голосования и результатов основных политических партий страны. Отдельное внимание уделено ключевым элементам нормативно-правовой и институциональной трансформации Европейского парламента, а также повлиявшим на результаты голосования политическим проблемам и внутрипартийным кризисам. Автор приходит к выводу, что в ходе голосований по избранию представительного органа ЕС 2014, 2019 и 2024 годов наблюдаются тенденции как постепенного роста интереса граждан к голосованию в Европейский парламент, так и снижения процента испорченных бюллетеней. Тем не менее по некоторым признакам выборы 2024 г. всё ещё можно характеризовать как второстепенные. Например, явка в 2024 г. была существенно ниже, чем в рамках предшествовавшей федеральной кампании 2021 года. При этом участники находящейся во второй половине своего срока правящей коалиции «Светофор» потерпели неудачу. Про сле живалось и протестное голосование как за евроскептиков, так и за еврооптимистов. Наконец, весомое значение имела совокупность экономических, энергетических, внешнеполитических и миграционных проблем, а также системный кризис партии «Левая».

Изучение международно-правовых способов урегулирования межгосударственных споров имеет существенное значение для обеспечения мира и безопасности на международном уровне. Некоторые страны для решения своих разногласий с другими государствами обращаются в Международный Суд ООН. В этой связи возникает вопрос: какими характеристиками обладают страны, подающие иск в международно-судебную инстанцию? Автор обратился к данным Между народного Суда ООН, проектов «Корреляты войны» и Polity 4. В работе при помощи бинарной логистической регрессии проверяются две рабочие гипотезы, основанные на теории рационального выбора и подходе, который рассматривает альянс как механизм по сдерживанию союзников. В результате проведённого исследования удалось установить, что более слабые в военном отношении государства чаще обращаются к международно-правовым способам разрешения межгосударственных споров. Подтвердилась гипотеза и о том, что такие формы разрешения споров особенно характерны для стран, не входящих в военно-политические альянсы, поскольку государства — члены одного и того же блока стремятся решать возникающие разногласия в рамках соответствующей межправительственной организации. Обнаружено положительное влияние диад с преобладанием континентальной системы права на практику обращения в международные судебные инстанции. Автор выявил отсутствие статистической значимости влияния демократических режимов на обращение в Международный Суд для урегулирования споров, что связано с практикой применения услуг третьих сторон или посредничества для мирного разрешения своих противоречий.

Статья посвящена демографическим изменениям в мусульманских общинах Западных Балкан. Основой исследования стали материалы новейших (2021-2024 гг.) переписей населения, проведенных во всех странах и территориях региона, кроме Боснии и Герцеговины. По обновленным данным, общее число мусульман изучаемого региона составляет треть от всего населения. При этом численность местных общин неуклонно сокращается. Восходящий тренд по количеству мусульман продемонстрировали только Северная Македония и Черногория. Сокращение исповедующих ислам в регионе происходит на фоне общей депопуляции Балкан. Особо активная потеря мусульманского населения пришлась на последнее десятилетие. Промежуточные итоги позволяют пересмотреть прогнозы относительно численности мусульман в изучаемых странах к 2050 г. со всеми потенциальными социальными, экономическими, культурными и политическими последствиями. На данном этапе они представляются чрезмерно оптимистичными. Параллельно с этим процессом в регионе идет сокращение численности общин других ведущих конфессий, в частности христианской. Помимо демографических тенденций, исследование сфокусировано на проблеме современного (само)позиционирования балканского ислама в более широком европейском контексте. Проведенный анализ позволил уточнить рубежи исламского «ренессанса» на Западных Балканах. Неопределенность нынешнего статуса ранее «автохтонного» для Европы балканского ислама продиктована изменениями ее собственной социально-демографической структуры в течение последнего десятилетия в ходе миграции и последующей интеграции большого числа мусульман с Ближнего Востока. С учетом этой трансформации выделены отличительные черты балканского ислама в сравнении с европейским: четкая приверженность идее светского государства – это общественный консенсус во всех балканских социумах; устройство жизни местных религиозных общин (многие из них стали относительным или абсолютным религиозным большинством); еще не забытый ныне живущими поколениями уникальный опыт масштабной и глубокой секуляризации; сравнительно высокий показатель «социологических мусульман» – по происхождению собственному или семьи, но не по регулярной религиозной практике.

В данной статье рассматривается деятельность китайского агробизнеса на Дальнем Востоке России – прежде всего, в контексте продовольственной безопасности после COVID-19 (2020) и обострения «украинского кризиса» (2022), двух событий, которые в значительной степени нарушили глобальные цепочки поставок продовольствия, особенно кукурузы, сои и пшеницы. Так, после начала СВО Китай был вынужден возобновить импорт продовольствия из США, чтобы компенсировать потерю поставок с Украины, в то время как спрос на российскую сельскохозяйственную продукцию резко вырос в Китае, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Российский Дальний Восток с его географической близостью к Китаю в этом контексте приобрел стратегическое значение. Отдельный интерес вызывает деятельность в регионе китайского агробизнеса. Опираясь на полевые исследования, проведенные в Приморском крае, Амурской области и Еврейской автономной области (2014–2019, 2022–2023), автор делает ряд выводов о положении китайского агробизнеса в регионе, имеющихся проблемах и тенденциях в их деятельности (главной из которых является постепенный отход от производства в пользу крупнооптовых закупок продукции, выращенной российскими компаниями). Анализ показывает, что ограничения производственных мощностей и инфраструктуры не позволяют российскому Дальнему Востоку полностью заменить украинскую кукурузу или американскую сою на китайском рынке: как с использованием китайского агробизнеса, так и без него. Однако преимущества региона – более короткие пути поставок в Китай и благоприятные условия для сои и риса без ГМО – делают его стратегически важным на карте торговли продовольствием в контексте китайского рынка. Учитывая стратегическое значение для Китая вопросов продовольственной безопасности, можно предположить, что спрос на сельскохозяйственную продукцию Дальнего Востока России сохранится и в будущем, что будет способствовать развитию региона и укреплению двухсторонних торгово-экономических связей.