Статья посвящена исследованию международных институтов и их роли в мировой политике.  Автор раскрывает природу и содержание понятия, которое, в силу многовариантности интерпретации, остается предметом дискуссий. Он разграничивает понимание «института» как правил игры в обществе и более широкое прочтение – как социального образования надындивидуального уровня, выступающего субъектом общественных отношений и действий. Несмотря на то что трактовка понятия «международный институт» также не отличается единообразием, автор к числу институтов относит и правила построения этих отношений, и материальные формы воплощения выработанных правил. С учетом всего многообразия проявлений международных отношений, в совокупности со сложившейся практикой, среди форм международных институтов выделяются такие, как институты-нормы, институты-организации, институты-интеграционные объединения, институты-клубы, институты-практики, институты-диалоги. Не останавливаясь на теоретическом аспекте изысканий, автор дает развернутую институциональную карту мира в ее эволюции со времени окончания «холодной войны». Автор рассматривает функционирование современных международных институтов вкупе с процессом структурного и содержательного усложнения мира. Расширение ряда игроков на международной арене – государственных и негосударственных, формальных и неформальных, постоянных и временных – оказывает все большее влияние на международные процессы, равно как и усложнение связей между этими элементами; возрастание объема и изменение структуры их потребностей, притязаний и претензий; нарастание противоречий между субъектами международных отношений. Это неизбежно ведет к увеличению числа и усложнению структуры международных институтов, в функции которых входит установление коммуникаций между государствами и негосударственными игроками, согласование их интересов, разрешение возникающих между ними противоречий, предотвращение конфликтов. В условиях нарастания глобальных проблем, которые не могут быть решены ни одной страной в отдельности, международные институты интегрируют усилия многих государств, направляя их на решение соответствующей проблемы или группы проблем.

В статье рассматриваются теоретические и практические вопросы, связанные с соотношением международного права и реальной практики функционирования международных отношений. С учетом отсутствия на глобальном уровне института верховной власти, эффективность международно-правовых институтов и установлений обусловлена добровольным и добросовестным исполнением регулирующих норм государствами, которые сами же и выступают их творцами. В этом, как известно, коренится отличие комплекса нормативной регламентации на международной арене от правовых систем отдельных стран. Между тем и отдельным обществам присущи различные формы правового сознания, что не может не сказываться на их подходах к истолкованию правовых норм и правоприменительной практике на глобальном уровне. Настоящая статья призвана сопоставить правовые культуры основных глобальных игроков, к которым относятся как традиционные центры силы (англосаксонские страны, государства континентальной Европы), так и восходящие державы (в том числе представленные в группе БРИКС). Проведен анализ принципов формирования англосаксонской системы «общего права», которая подчеркивает прецедентную основу международного регулирования. Обосновывается тезис, согласно которому подобный подход создает возможность трактовать правовые нормы в интересах одной или несколько держав. Рассмотрены особенности «континентальной» системы, в которой жесткость правовой регламентации, с одной стороны, снижает адаптивность к меняющейся среде, а с другой – способствует его сохранению как механизма регулирования отношений, а не инструмента обслуживания конъюнктурных интересов. Подробно освещены особенности отношения к международному праву стран БРИКС. Они оцениваются сквозь призму цивилизационных аспектов правосознания, а также вклада стран-участниц группы в дело консолидации международно-правового пространства. В завершающей части статьи даны рекомендации странам БРИКС относительно возможных путей выработки ими согласованной позиции по наиболее актуальным нормативным и политическим вопросам внутригрупповых отношений.

В статье рассматриваются тенденции и направления миграции из Украины до и после военного конфликта 2014-2015 годов. Миграционные связи между этой страной и Россией традиционно были тесными в силу географической и этнокультурной близости. Изменение политической ситуации вызвало массовый приток беженцев в Россию. Украинские иммигранты как нельзя лучше подходят под категорию «необходимых и близких России мигрантов»: большинство из них не только свободно говорят по-русски, желают жить в России, имеют профессию и квалификацию, востребованные на российском рынке труда, но и являются этническими русскими или происходят из смешанных русско-украинских семей. Российская Федерация – одно из главных направлений миграции граждан соседней страны. На протяжении последних лет в России активно ведутся дискуссии о необходимости корректировки миграционной политики в сторону селективного подхода. Экспертами и государственными служащими декларируется необходимость привлечения высококвалифицированных специалистов и этнически близких иммигрантов. Исходя из этих соображений, миграционная политика должна была бы дать «зеленый свет» украинским гражданам. После начала военных действий на востоке Украины и потока беженцев в Россию государственные структуры открыли некоторые двери для украинских граждан. К концу 2015 г. российская миграционная политика повернула вспять, снова пойдя в направлении ужесточения процедур. Проект приема украинских мигрантов постепенно сворачивается, им все сложнее получить статус участника государственной программы переселения в Россию, разрешение на временное проживание, вид на жительство, гражданство, разрешительные документы на работу. На концептуальном уровне российская миграционная политика пока далека от восприятия украинских мигрантов как важного трудового и демографического ресурса для развития страны. Государству необходимо пересмотреть свою политику в отношении граждан соседней страны и, используя текущую геополитическую ситуацию, привлечь как можно большее их число в свои регионы.

Украинский кризис выявил разногласия в группе ведущих держав, которые в действительности стали вызревать задолго до него – на фоне повышения меры их самостоятельности в мировых делах в 1990-х и 2000-х. Результатом стали углубление противоречий между Россией и коллективным Западом, прежде всего США, и необходимость для Москвы искать новые партнерства вне Запада для укрепления своей мощи. Задача статьи состоит в том, чтобы прописать новые аспекты, которыми предстоит руководствоваться России, оказавшейся в сложном положении с точки зрения защиты собственных интересов и пытающейся противостоять более массированным ударам мягкими угрозами и осмотрительными действиями дипломатического характера. В центре внимания автора – анализ вызовов средней интенсивности, а не разбор сценариев, подразумевающих применение военной силы. В украинском кризисе благодаря посредничеству франко-германского тандема наметились позитивные сдвиги, но это не означает возвращения к status quo ante. В ходе политических маневров последних лет были затронуты статусные интересы. В результате сегодня в ход идет все: влияние, военная мощь, престиж в глазах «большой пятерки» и других стран. Отношения приобретают очертания игры, которая может обернуться блефом, но может и привести к реальным действиям и последствиям. В сложившихся условиях США стали уделять больше внимание балансу сил – категории, про которую они, казалось, забыли два с половиной десятилетия назад. Между тем Россия занимается поиском новых партнеров как в плане институциональных связей (показательным примером стало расширение ШОС), так и в экономических вопросах и в социально-гуманитарной сфере. Западные рынки не закрылись полностью для российского бизнеса, но извлекать выгоду на них стало сложнее. Как следствие, на место ведущего экономического партнера России неспешно, но уверенно выдвигается Китай, отодвинув государства-членов ЕС. Растет заинтересованность в контактах и с другими державами БРИКС. Кроме того, большой неиспользованный потенциал предлагает Латинская Америка. В статье рассмотрена логика как экономического взаимодействия, так и научно-образовательного сотрудничества России с перечисленными партнерами.

Европейский Союз играет на глобальной арене заметную роль, которую трудно концептуализировать, оставаясь в рамках традиционной теории международных отношений. Ведущую роль в доминирующих в ней подходах продолжает играть государствоцентризм. Между тем ЕС принято считать уникальным образованием, которое по форме выступает чем­то средним между государством и международной организацией. Для обоснования международно­политической значимости Европейского Союза зачастую используется концепция «нормативной силы». Вместе с тем она не позволяет описать весь спектр форматов возможного участия объединения в международной политике. Выход из положения даёт организационная теория и особенно разработанная на её основе идея о метаорганизациях. Она позволяет одновременно рассматривать и ЕС, и входящие в него государства как организации разного рода, которые взаимодействуют в сфере глобального управления, конкурируя за влияние. В сравнении с индивидами, организации, составляющие международные отношения (государства), менее управляемы. Поэтому метаорганизациям сложнее, нежели обычным организациям, включающим индивидов, выступать в роли игроков в мировой политике, каковым ЕС в действительности является. Метаорганизации в своей деятельности на международной арене сталкиваются с ограничениями, которых не знают государства. При этом создание и утверждение норм, которым должны следовать в своём поведении государства, является функцией первостепенной важности для метаорганизации. В настоящей статье усилия ЕС по региональной и глобальной координации национальных налогов на финансовые трансакции, а также его участие в глобальном климатическом режиме представлены как примеры, подтверждающие специфику его функционирования в глобальной среде в качестве одной из метаорганизаций. В них ярко проявляются проблемы согласования подходов государств, входящих в Европейский Союз.

Международная среда реализации российской внешней политики находится в процессе системной перестройки, затрагивающей жизненно важные интересы нашей страны. В условиях усилившейся неопределенности и возросшей напряженности в отношениях с государствами западного блока повышаются требования к качеству осмысления мировой политики с точки зрения как подготовки внешнеполитических решений для руководства страны, так и влияния на глобальный академический дискурс. Российское исследовательское сообщество, вышедшее из «парадигмы освоения» 1990-х годов, предприняло мощный рывок в части накопленного понимания происходящих трансформационных процессов как на глобальном, так и на институциональном уровнях. Получили оформление новые предметные области и дисциплинарные комплексы. Вместе с тем это сообщество остается по большей части не интегрированным в сложившуюся систему международной научной коммуникации. В этом отношении наметилось отставание не только от крупнейших западных центров производства экспертно-аналитической продукции, но и от новых быстрорастущих стран. Осознание угроз, связанных с недостаточной представленностью отечественных специалистов в мировой науке, заставило руководство страны определить эту проблему в качестве одной из приоритетных. Между тем ее решение должно опираться на накопленный багаж отечественных академических школ, а значит, и на институты саморегулирования профессионального сообщества. Реорганизуемые учебно-методические объединения вузов призваны выполнять именно такую координирующую роль. С учетом обостряющейся глобальной конкуренции они должны способствовать переходу российских университетов на инновационные принципы и методы подготовки.

Политология, международные отношения, регионоведение оформились в российской системе высшей школы как самостоятельные и динамично развивающиеся учебно-научные направления. Тем не менее признание их значимости в России за пределами профессионального сообщества остается неполным. В связи с этим российские университеты оказываются перед задачей улучшения системы подготовки специалистов, способных решать широкий спектр актуальных вопросов в сфере внешней и внутренней политики. Ее выполнение связано с осознанием вызовов и изменений, которые происходят в мировом сообществе, а также преимуществ и недостатков существующей модели образования. Настоящая статья призвана зафиксировать основные условия развития преподавания по международно-политической тематике и возможные пути его совершенствования. Автор отмечает, что последние десятилетия отмечены тремя фундаментальными сдвигами на социальном, политическом и экономическом уровнях. Они включают становление «другой современности», которая становится следствием усиления свойства нелинейности в глобальной системе; трансформацию международного порядка и стремительное перемещение центра экономического производства в Азиатско-Тихоокеанский регион. Отечественная традиция общественно-политической и гуманитарной мысли предоставляет существенный потенциал для осмысления этих процессов. В то же время необходима адаптация профессионального сообщества к новым условиям и, в первую очередь, ликвидация сложившегося отрыва политологического образования от практики. Его устранение зависит от интеграции в образовательный процесс компетенций, направленных на преодоление онтологических, методологических, методических, ценностных вызовов, затрудняющих оценку комплексной стратегической ситуации. Проводимая в настоящее время в России реформа методической организации образовательного процесса предоставляет возможность решать эту задачу на системной основе в рамках специализированного института – федерального учебно-методического объединения вузов. В рамках общей концепции реформы обновленное ФУМО инкорпорирует три различных, но взаимосвязанных направления подготовки: политологию, международные отношения и регионоведение. Их объединение в единый комплекс не означает игнорирование существующих различий, но позволяет аккумулировать интеллектуальный и организационный ресурс как для решения общих задач, так и для прео доления и индивидуальных сложностей каждой из дисциплин.

США на протяжении длительного времени отстаивают привилегированную роль в вопросах контроля за соблюдением норм международного права, в том числе в отношении использования и эксплуатации пространств и ресурсов Мирового океана. Борьба с необоснованными, по их мнению, претензиями других государств осуществляется в рамках программы «Свобода мореплавания» (Freedom of Navigation – FON). Её реализация играет важнейшую роль не только в обеспечении торговых и экономических интересов США, но и с точки зрения возможности оперативной переброски американских вооруженных сил морским путем. При этом в области борьбы с такими видами угроз, как распространение ядерного оружия, пиратство, морской терроризм, представляющими опасность для всего международнноого сообщества, США не исключают для себя возможность нарушения норм Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Стремление обеспечить себе приоритетные права в области осуществления военно-морской и разведывательной деятельности ведет к расширительному толкованию Вашингтоном отдельных конвенционных норм и интерпретации их как норм обычного права. Неучастие Соединенных Штатов в Конвенции 1982 года, с одной стороны, в сочетании с последовательной практикой принуждения к исполнению конвенционных норм другими странами  - с другой, свидетельствуют о глобальной противоречивости океанической политики США. В настоящее время формируются дополнительные экономические и политические стимулы, побуждающие Вашингтон пересмотреть свою политику в отношении основополагающего международного документа по морскому праву. Вместе с тем перспективы его присоединения к Конвенции 1982 г. и, в более широком смысле, корректировки подходов к вопросам регулирования пространств Мирового океана будет зависеть от расстановки внутриполитических сил, отстаивающих различные варианты международной стратегии.

Перераспределение сил в группе ведущих держав, связанное c относительным ослаблением позиций США на мировой арене, вызывает трансформацию системы взаимоотношений государств в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Среди прочего, оно оказывает воздействие на развитие американо-японского альянса, который на протяжении последних десятилетий оставался одним из наиболее устойчивых элементов региональной архитектуры в Восточной Азии. Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы выявить противоречия в эволюции американо-японского военно-политического союза и определить актуальные тенденции его развития. В работе анализируются особенности современной глобальной системы и характер противоречий между США и КНР. Авторы приходят к выводу, что, несмотря на наличие разногласий между сторонами, их конкуренция носит ограниченный характер. В то же время дополнительные осложнения во взаимодействии двух стран могут быть вызваны политикой третьих игроков. Обострение противоречий между Китаем и Японией может привести к втягиванию США в развитие их соперничества.

В статье рассматриваются основные положения современной теории военно-политических союзов, и анализируется возможное влияние дилеммы альянсов на поведение держав. Кроме того, она включает в себя осмысление эволюции американо-японских отношений в военно-политической сфере с 1950-х годов. Авторы приходят к выводу, что по сравнению с периодом биполярности характер противоречий в рамках этого двустороннего альянса существенно изменился. Если до 1990-х годов основные опасения Японии были связаны с вероятностью втягивания в инициированные США конфликты, то сегодня Токио гораздо больше беспокоит перспектива остаться без американской поддержки в его противоречиях с Китаем. Соединенные Штаты, напротив, в последние десятилетия вынуждены больше полагаться на японское содействие в военно-политической и военно-технической областях. Вместе с тем они обеспокоены рискованными шагами Токио в отношении КНР.

В статье рассматриваются особенности и основные результаты введения «третьей волны» экономических санкции против российского нефтегазового сектора Европейским Союзом и Соединенными Штатами Америки. Значительное внимание уделяется обзору состояния отечественного нефтегазового комплекса до введения ограничительных мер с указанием давно сложившихся проблем в области разведки и освоения углеводородных ресурсов. Рассмотрение комплекса конкретных санкций, принятых против нефтяных и газовых предприятий России сопровождается выводами относительно последствий санкционной политики Запада для инвестиций в отечественную экономику и перспектив ее долгосрочного развития.

В краткосрочной перспективе санкции практически не влияют на нефтегазовую сферу: с момента их принятия добычу удалось даже увеличить. Для России временные технические ограничения менее тяжелы, чем финансовые, хотя их вряд ли удастся преодолеть за счет сотрудничества с Китаем. Однако в более продолжительной перспективе ущерб для экономики России будет возрастать. Третья волна санкций осложняет решение задач долгосрочного развития нефтегазовой отрасли: Запад запрещает поставки в Россию оборудования, необходимого для эксплуатации новых месторождений, в том числе в Арктике и Западной Сибири. Несмотря на возникающие проблемы, санкции становятся стимулом для мобилизации внутренних ресурсов и развития российской промышленности.

Анализируя структуру внешнеэкономических связей России, стран ЕС и США, автор приходит к заключению о том, что санкции – это обоюдоострое оружие. Вместе с тем последствия их применения для разных стран неодинаковы. Для США они менее болезненны, чем для ЕС, поскольку Россия не является для них настолько же важным торговым партнером, как для их европейских союзников. Так или иначе, политика санкций наносит серьезный ущерб и западным ТНК (в том числе американским), которые выступают в качестве крупнейших инвесторов в энергетические активы на территории России и ключевых поставщиков передовой техники для ее нефтегазовой отрасли.

Интервью с Т. А. Шаклеиной.

В данной статье процессы возникновения, размежевания и интерпретации геополитических кодов постсоветских этнонациональных сообществ на постсоветском пространстве рассматриваются на примере конструирования идентичностей малых народов Молдавии (гагаузов и болгар) с помощью методов группы теорий «критической геополитики». Интерес к данному кейсу обусловлен тем, что территориально и культурно Молдавия находится в зоне противоборства между российским и европейским дискурсами, что ставит ее население перед серьезным, пусть и искусственным геополитическим выбором. На примере пространственных образов гагаузов и болгар авторы показывают дискурсивную сложность и специфику их национальных идентичностей, их сходства и различия. Несмотря на то что оба народа мигрировали на территорию современной Молдавии практически одновременно и долгое время проживали совместно, под влиянием различных внешних обстоятельств и с учетом предшествовавших различий у них сформировались различные, хотя и сходные геополитические коды. В период распада Советского Союза их различия получили дополнительное статусное разграничение: гагаузам, в отличие от болгар, удалось добиться собственной административной и политической автономии в рамках Молдавии. В свою очередь болгары смогли приобрести полезного внешнего патрона в лице Болгарии. При этом обе этнические группы испытывают схожие проблемы, связанные с депопуляцией и давлением со стороны господствующих в Молдавии элит, противодействующих построению более инклюзивной модели государственности. В этих условиях обе этнические группы ищут внешней поддержки для сохранения и укрепления собственной идентичности. Неотъемлемой частью последней остается русская культура и языка, которые используются повсеместно в районах компактного проживания. В результате геополитические предпочтения гагаузов и болгар, при наличии множества расхождений, склоняются в сторону пророссийской внешнеполитической ориентации, и это позволяет авторам говорить о многомерности картины геополитических дискурсов многонациональной Молдавии.

Материал представляет собой ответ на публикацию И. Истомина и А. Байкова «Сравнительные особенности отечественных и зарубежных научных журналов» во втором выпуске «Международных процессов» за 2015 год. В то время как названные авторы ищут объяснение сравнительно небольшого присутствия работ отечественных авторов в зарубежных изданиях в методологических различиях, настоящая статья стремится выявить идеологические основания, образующие сердцевину американского дискурса по международным отношениям.  Отмечается влияние ценностных соображений на перспективы признания в западной научной среде. Сложившаяся в США идеологическая матрица опирается на уверенность в долгосрочной устойчивости сложившегося после распада СССР мирового порядка, убежденность в моральном превосходстве и исторической неизбежности либерально-демократических режимов и глобализированных обществ, согласие с лидирующей ролью Соединенных Штатов в их построении. Автор отмечает, что российское исследовательское сообщество не признает центральные постулаты западных коллег, а значит, дискуссия между ними становится невозможной. Отечественные специалисты в большинстве своем либо уверены в том, что американоцентричный мир скоро ожидает распад, либо исходят из того, что этот процесс уже начался. В отсутствие общей идеологической платформы невозможно сближение методологических позиций. В связи с этим в России оказываются не востребованы столь популярные в США количественные методы, которые опираются на гипотезу относительно долгосрочной устойчивости политической среды. Отечественные исследователи, пережив эпоху «парадигмы освоения» в 1990-х – первой половине 2000-х годов, в последнее время все более явно убеждаются в ограниченности западных представлений о международной среде. В отличие от И.А. Истомина и А.А. Байкова, автор уверен, что сегодня имеет место не интеграция экспертных сообществ, а обратная их ренационализация, причем как в России, так и в США. В результате исчезают каналы диалога между отечественными и зарубежными специалистами.

Рецензия на книгу: Саква Р. Прифронтовая Украина: кризис на пограничных территориях. Лондон – Нью Йорк: И.Б. Таурус, 2015. – 320 с.

Рецензия на книги: 

Мировое комплексное регионоведение: Введение в специальность: Учебник / Под ред. А. Д. Воскресенского –  М.: Магистр, НИЦ ИНФРА-М, 2015. – 448 с.

Мировое комплексное регионоведение: учебник / Под ред. проф. А. Д. Воскресенского. М.: Магистр, НИЦ ИНФРА-М, 2014. – 416 с.

Практика зарубежного регионоведения и мировой политики: учебник / Под ред. проф. А. Д. Воскресенского. М.: Магистр, НИЦ ИНФРА-М, 2014. – 560 с.

Рецензия на книги: 

Бло И. Россия Путина. М.: Книжный мир, 2016. 240 с.

Россия удивляет 2015: настроения, суждения, ценности / Совместное издание ВЦИОМ и Центра социального проектирования «Платформа» при поддержке Фонда ИСЭПИ. М.: ЭКСМО, 2016.

Развитие институтов и накопление качества. Российская политическая система между федеральными выборами 2011 и 2016 года / Колл. авт. М.: Rethinking Russia – ИСЭПИ, 2016.

Идеологическая основа и практика политики позитивной дискриминации в Западном мире / Колл. авт. М.: Фонд национальной энергетической безопасности – ИСЭПИ, 2016.